Главная » Статьи » Мои статьи |
Мы знаем, как говорили
Толстой, Блок, Есенин, слышали аудиозаписи голосов Пастернака, Шолохова, а уникальная
интонация Бродского является для многих нынешних поэтов более живой и близкой,
чем собственная речь. Но какова интонация всего современного человечества, чьим
голосом расскажет оно о себе, когда предстанет пред своим высшим судьей? (А судьей
этим, в конечном счете, может оказаться любой нищий, сидящий в ближайшем
подземном переходе, – в его глазах чуткий человек может прочитать
абсолютно ясный приговор и себе, и всему
своему окружению, и опротестовать, отменить этот приговор будет логически
невозможно). Каков же он, Голос
Человечества? Слагается ли он из отдельных подголосков – мелодий оперных
певцов, шума заводов и машин, криков убиваемых людьми животных? Или это единый звуковой код, заключающий в
себе сущность соборного общечеловеческого сознания? Или, может быть, некий
гений может взять на себя право говорить с Историей как официальный
уполномоченный представитель человечества? Все варианты, лихорадочно
перебираемые взволнованным современным рассудком, опадают, как осенние листья,
при первом веянии ветра времени – нашего жестокого времени. Голос современного
общества – это голос вопиющей пустыни, вопиющей пустоты. Вспомним, как в
экранизации «Лира» Акирой Куросавой изображена сцена бури в пустыне: ни
колоссальных панорам, ни патетической музыки, – только небольшой кусок
обнаженной, как истина, земли и одинокий старик в королевских одеждах, в
абсолютной тишине зажимающий себе уши, словно он слышит НЕЧТО, недоступное
большинству людей, некий звук, за который надо платить жизнью… То, что он
слышит, – это и есть тот голос вопиющей пустыни, пустоты, царящей в сердцах
человеческих, возможно, тот самый, которым дьявол некогда обращался к
искушаемому Христу… Его трудно услышать, но, если долго внимать тишине
омраченной совести, сердечному вакууму, то в ушах через некоторое время
раздастся странный напев, словно писк «комариного князя», духа поэзии,
вдохновлявшего Мандельштама… И тот, кто долго вникал в переливы этого
нездешнего шума и остался в живых, остался собой, сохранил разум, может обрести
свой голос, свое пророческое слово. Голос человечества –
это стихия, подобная стихии воды, воздуха, мысли. То, как он говорит, порой важнее, чем то, о чем он повествует. Узнать его трудно, еще труднее вести с ним
диалог. «Я зову в собеседники время», – говорил Юрий Кузнецов. Но, чтобы быть
достойным собеседником времени, необходимо обладать и высокой чуткостью слуха, и
большой силой голоса, и красотой неповторимой интонации. Немногие люди обладают
всеми этими дарами, предоставляющими право участвовать в диалоге Голоса и
Тишины. И как, созвучно или несогласно,
будут говорить и петь два главных брата и одновременно врага, общение которых
определяет пути человечества, – голос человека и безмолвие всепоглощающей
бездны времени? Цивилизация всегда
полифонична. В ней сливается множество напевов, но это многоголосие может
породить как потрясающую гармонию, так и ужасный духовный и звуковой хаос. И
полифонизм общества может быть разным – с главенством одной «музыкальной
партии» или с равноправием всех инструментов и голосов. Так, Золотой век
русской поэзии был по-преимуществу гармоничным, в нем среди множества мелодий лидировала
одна, пушкинская нота; во второй половине девятнадцатого века звучало, как
правило, две основные партии – сторонников «чистого искусства» и его
противников. Серебряный век – это целый хор, в котором сливались или боролись,
дружили или враждовали звуки, порождаемые различными течениями в искусстве либо
отдельными выдающимися личностями. На протяжении ХХ столетия «мелодия бытия»
становилась все более громкой и резкой; симфония «холодной войны», которая, в
сущности, продолжается и ныне, – это какофонический аккомпанемент к солирующему
грохоту взрывающейся атомной бомбы. Звуки современной эпохи, по-видимому, стали
настолько громкими, что оказались недоступными для обычного человеческого
слуха, они вышли за пределы диапазона восприятия обыкновенной, не обостренной
болью творчества души, и поэтому «шум времени» кажется многим угасающим. На
самом деле не может идти речи ни о каком угасании, а только о подготовке
колоссального взрыва времени. Оно уплотняется, сжимается в сгусток, который
рано или поздно может разорваться. Что ждет нас в будущем?
Окончательное уничтожение всего живого в пустыне, вопль которой сейчас
доносится до наиболее чутких сердец, или расцвет, превращение пустыни в
прекрасный плодоносящий сад? Это зависит только от нас. От того, поймем ли мы мучительно
сложную логику истории. В начале, как известно,
было Слово. ХХ век – время словесной и интеллектуальной какофонии небольшой
горстки блуждающих странников среди безмолвной пустыни. А на финальной стадии
своего развития человечество, по-видимому, входит в эпоху вопиющей тишины. | |
Просмотров: 612 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 0.0/0 |
Всего комментариев: 0 | |